Если ты любовь большую
Отыскать никак не можешь,
То найди себе скорее
Много маленьких любовей...
***
Ревность глупо - это факт!
А любовь - другое...
Кто не любит, тот дурак!
А кто любит - вдвое!
***
Сегодня вечером будь со мной, мой любимый,
Сегодня вечером держи покрепче меня!
Сегодня вечером хочу забыть все проблемы
Сегодня вечером хочу любить тебя!!!
***
Ты согреваешь душу мне,
Ты озаряешь жизнь мою.
С тобой я, как в счастливом сне!
Ты - чудо! Я тебя люблю!
***
Так хочу я, чтоб наша любовь,
Как огонь обжигала нас вновь,
Согревала, манила, звала
И надежду на счастье дала!
***
Я вдыхаю твои краски,
Растворяюсь в глаз сияньи,
Просто мы с тобою в сказке,
Миру скажем: до свиданья!

Чем станет любовь твоя:
Песней, хлебом, кипящей сталью,
Соколом в поднебесье,
Морем за дальней далью?
Или, сорвавшись с выси,
Камнем в глубь сердца канет,
От нас от самих зависит,
Чем любовь наша станет.

– Ты любил ее?
После молчания:
– Кажется, да.
Помню всё, что с ней связано,
только лицо позабыл.
В темном небе протяжно и тонко гудят провода
на железных столбах,
в вышине,
выбиваясь из сил.

В каменеющей глине
неясно блестит колея.
Гонит ветер по спуску крутому
соломенный ком.
Кто он, спутник случайный,
которого выдумал я
и который за мною,
как тень,
неотвязно влеком?

Этот мальчик угрюмый
встает у меня на пути,
курит первый табак
и читает мне что-то свое...
Пребывает душа его,
словно скворец, взаперти,
но уже прорывается посвист и щебет ее.

Я любил ее, слышишь,
мой бедный двойник молодой?
Ты еще изопьешь эту горькую чашу до дна.
Будет дымная зелень лететь над овражной водой,
станет память богата,
а речь непривычно скудна.

Наша память нахлынет,
как лиственный свет вечеров,
где у края равнины стоят облака, присмирев,
Будут в сумерках поздних
греметь колокольцы коров,
и зарница очертит тяжелые купы дерев.

Хлынет ливень внезапный,
припустит по крышам греметь –
и напомнит нам заново
пением внятным, земным
духового оркестра простую и гулкую медь,
что играет на танцах
по праздникам и выходным.

Геликон и валторна –
кумиры мальчишеских лет –
вовлекают счастливцев
в утоптанный парами круг...
Нам еще не дают за резную ограду билет,
где блистает она
в окружении бледных подруг.

Будет зависть смешная к ее ухажерам лихим,
к одногодкам счастливым,
берущим билеты в кино.
Два-три слова случайных – и всё.
И плохие стихи.
И оркестр духовой,
повторяющий вальс «Домино».

Но когда из низин
вытекают тумана слои,
и сырая заря
над деревьями сада горит,
ты услышишь сквозь сон,
как ликуют ее соловьи –
на пределе дыханья,
из сил выбиваясь,
навзрыд!

Люби меня, целуй меня в тоске
За то, что мир висит на волоске,
За то, что мир, тобою населенный,
Так сладостен и так необъясним,
Что каждый раз робею перед ним,
Как в первый раз теряется влюбленный.

Люблю тебя - и чушь твою и суть,
Шепчу тебе одно и то же: будь!
О, будь со мной, мне ничего не надо, -
Не мне ль удача выпала во всем?
Люби меня, и мы себя спасем,
Не уводи блуждающего взгляда!

Сезон удачи кончится скорей,
Чем грянет залп, пугая сизарей,
И в шуме крыльев брызнет кровь на стену.
За то, что жизнь висит на волоске,
Прижмись ко мне, расслышь меня в тоске,
Не дай беде прийти любви на смену!

Есть любовь, похожая на дым;
Если тесно ей - она одурманит,
Дать ей волю - и ее не станет...
Быть как дым,- но вечно молодым.

Есть любовь, похожая на тень:
Днем у ног лежит - тебе внимает,
Ночью так неслышно обнимает...
Быть как тень, но вместе ночь и день

Летят недели кувырком,
        и дни порожняком.
Встречаемся по сумеркам
       украдкой да тайком.
Встречаемся — не ссоримся,
       расстанемся — не ждем
по дальним нашим горницам,
       под сереньким дождем.
Не видимся по месяцам:
       ни дружбы, ни родни.
Столетия поместятся
       в пустые эти дни.
А встретимся — все сызнова:
       с чего опять начать?
Скорее, дождик, сбрызгивай
       пустых ночей печаль.
Все тихонько да простенько:
       влеченье двух полов
да разговоры родственников,
       высмеивающих зло.
Как звери когти стачивают
о сучьев пустяки,—
последних сил остачею
       скребу тебе стихи.
В пустой денек холодненький,
       заежившись свежо,
ты, может, скажешь: «Родненький»,-
       оставшись мне чужой.
И это странно весело
       и страшно хорошо —
касаться только песнею
       твоих плечей и щек.
И ты мне сердце выстели
       одним словцом простым,
чтоб  билось только издали
       на складках злых простынь;
чтоб день, как в винограднике.
       был полон и тяжел;
чтоб ты была мне навеки
       далекой и чужой!

Ты меня покорил...
И сердце забрал....
О любви говорил...
Ты душу порвал...

Ты меня не любил...
На меня наплевал...
Как любимым ты был
Так навсегда им и стал...